Наши скорби — наше спасение

ХХ век для Русской Церкви стал не только периодом жестоких гонений и попыток полного её уничтожения безбожной властью, но и временем обновления, когда отмирало всё ветхое и проявлялось подлинное. Имя архимандрита Сергия (Савельева), к сожалению, не так известно среди верующих, хотя вся его жизнь — пример служения Богу и людям в обновлённом духе.

В 1929–1930-х годах на территории посёлка Пинюг Кировской области располагалось одно из отделений Северных лагерей особого назначения (СевЛОН). Труд заключённых, среди которых было немало священнослужителей, использовался на строительстве железной дороги Пинюг – Усть-Сысольск (Сыктывкар). Только вера и любовь к Богу давали силы перенести все лишения. Об этом свидетельствуют письма В.П. Савельева, будущего архимандрита Сергия, написанные к родным из пинюгского лагеря и впоследствии вошедшие в книгу «Далёкий путь».

Василий Петрович Савельев родился в Москве в 1899 году. Его отец был управляющим имением графа Воронцова в г. Сасове Рязанской губернии, где и прошло детство мальчика. Родители Василия были глубоко религиозными людьми и, как вспоминал отец Сергий, «жизнью своей научили меня верить и любить».

Окончив реальное училище, в сентябре 1917 года Василий Савельев поступает в Петроградский технологический институт, но революционные события и начавшаяся гражданская война меняют его планы. Молодой человек ищет своё место в жизни. Он уходит из института, работает санитаром в поезде Восточного фронта. Затем пробует свои силы в кооперативных организациях Москвы, но душа его не находит покоя. Отец Сергий вспоминал о том времени: «Хотя старый мир мёртв для меня, однако и новый мир, рождавшийся на моих глазах, вызывал во мне глубокое недоумение, тревогу и горе. Душа не могла примириться с насилием. Если бы насилием можно было утвердить истину, то почему бы истине не торжествовать на земле? Тысячи лет человечество гонится за ней, и хотя в этой погоне люди пропитаны кровью, истребляя друг друга, разве Истина приблизилась к нам? Истина и насилие обитают в разных местах».

В 1922 году Василий Петрович оканчивает Высшие кооперативные курсы и поступает в Коммерческий институт на экономическое отделение, где знакомится со своей будущей женой Лидией Николаевной Галкиной. В связи с начавшимися в институте репрессиями Лидия и Василий не смогли его окончить, но стали изучать русскую культуру и философию в Институте Слова, основанном философом И.А. Ильиным. Отец Сергий писал: «Чем больше мы углублялись в это изучение, тем более ясно становилось, что всё самобытное, подлинно русское в нашей духовной культуре… связано с религией и имеет истоком Православие и что угасание веры Христовой происходит только потому, что церковные люди, возлюбив нынешний век, почти забыли Христа».

Это было время, когда уже закрывались храмы и волна арестов верующих катилась по стране. С 1925 года Василий Савельев и его близкие стали посещать храм Святой Троицы в Никитниках, где ещё теплился огонёк живой веры и любви. Отец Сергий вспоминал : «Войдя в церковные стены, мы уже не сомневались в том, что Православие — сокровище нашего народа и что судьбы России неразрывно связаны с ним. Убедились мы, особенно через Достоевского, что, если угаснет Православие, которое почти тысячелетие хотя и скудно, но всё-таки питало жизнь народа, угаснет и Россия. Она сделается добычей других народов…».

В ночь на 29 октября 1929 года по обвинению в антисоветской деятельности часть общины была арестована и отправлена в Бутырскую тюрьму. Затем почти всех сослали на Север. В.П. Савельев был приговорён к пяти годам лагерных работ. 7 февраля 1930 года его вместе с другими осуждёнными в столыпинских вагонах отправили в лагерь, организованный для строительства железной дороги Пинюг – Сыктывкар. Лагерный пункт находился в двух километрах от станции Пинюг и занимал довольно большую территорию, обнесённую проволочным заграждением с вышками и охранниками. Находясь в тяжёлых условиях, Василий Петрович не терял веры в Промысл Божий и не падал духом, поддерживая в письмах из пинюгского лагеря своих близких.

18 февраля.

«Родные мои и любимые! 9 февраля я приехал на станцию Пинюг. Чувствую себя бодро, но очень болезную о вас, особенно о тех, кто вне дома. Морозы стоят крепкие, а хорошо ли они одеты? Для всех нас наступила страдная пора, и мы должны быть готовыми к тому, что она будет длительная. Будьте благоразумны. Старайтесь по-доброму прожить текущий день, а о будущем не думайте. Да будет воля Господня! Берегите любовь друг друга и храните мир между собой».


2 марта.

«Родные мои и любимые! Сегодня Прощёное воскресенье. Целый день я занят работой, и нет возможности собраться с мыслями и побыть в молитвенной тишине. Только изредка промелькнёт какая-нибудь мысль о недавнем былом и о настоящем, пройдёт стрелой сквозь сердце, воскресит в памяти минувшие дни и вновь исчезнет в потоке суетных забот. Мыслями и сердцем я молитвенно неотступно с вами. Теперь, родные мои, у нас много скорбей, но вы духом не падайте. Наши скорби от Господа, и в них наше спасение. Прошу у вас за всё прощения».

8 марта.

«Родные мои и любимые! Стоят крепкие морозы. На небе и облачка нет. Всё залито солнечным светом. Белоснежный покров на земле переливается сиянием бесконечных разноцветных звёзд. Сосны и ели замерли, скованные морозом и прикрытые сверху голубым инеем. Кругом божественная тишина. Остановишься среди дороги, оглянешься вокруг: Господи, какая благодать! Надо видеть, как горят на солнце сосны и ели, как нежные берёзки переливаются сиянием своих ветвей, устремляются ввысь и растекаются на синем небе светлым, чудным, тончайшим узором; как мягко стелется по опушке леса светлое облако, как будто в раннее летнее утро над лугом близ реки. Надо почувствовать ту необъятную тишину, которая наполняет собой всё вокруг. Наконец, надо быть в моём положении, чтобы понять, как прекрасен Божий мир!

Сегодня утром я шёл по лесу в тот самый момент, когда у вас в Москве и кругом в святых местах рождались слова: «Ныне силы небесные с нами невидимо служат». Я от душевного волнения неоднократно останавливался в пути, снимал шапку и с благоговением и страхом, и слезами, и трепетом внимал тому, как эти святые слова наполняли собой весь окружающий мир и меня грешного…».



7 апреля.

«Дорогие мои и любимые! Позавчера, вернувшись в Пинюг, я получил от вас четыре письма. Читая их, я всем сердцем радовался вашему благополучию и благодарил Бога. Моя любовь к каждому из вас безгранична, и лучше всего она выявляется в моём глубочайшем желании, даже не желании, а жажде видеть каждого из вас «в полноте возраста Христова». Видя ваш духовный рост за последние полгода, я веселюсь сердцем и забываю обо всём печальном. В нашей жизни, дорогие мои, всё ясно и просто. Пусть люди приходят, смотрят и судят нас. У нас нет ничего, кроме Христовой любви. Она уязвила нас, она поработила нас так глубоко, что у нас теперь, поистине, единое сердце. Сознавая это, я в веселии духа говорю вместе с вами: «Слава Богу за всё».

16 мая.

«Дорогие мои и любимые! Я всё думаю о себе: как же это так случилось, что я так быстро обнищал? Не я ли стремился оставить мир ради Господа? Не я ли думал о священстве и даже о монашестве? Не я ли готовил себе келью в Москве и хотел жить в ней, подобно праведнику? Я, всё я. Но Господь мою «праведность» отверг, так как это была не праведность, а ложь, и моя настоящая жизнь — свидетельство этой лжи. От посетивших меня испытаний, тяжких для меня, но крошечных в действительности, моя «праведность» исчезла, и я увидел себя животного. Вместо того, чтобы принять эту правду о себе и смириться перед Господом, я придумал объяснение, что причина этого не во мне, а в тех условиях жизни, в которых я нахожусь. Три месяца я питал себя этой ложью и ратовал за особые условия жизни, полагая в них своё спасение. Вероятно, я и теперь коснел бы в этой лжи, если бы Господь не открыл мне глаза на истину. А случилось это так…

Однажды я возвращался с работы. Уже было совсем темно. Грязь была непролазная, и я едва передвигался. За полверсты от лагеря я увидел старика, стоявшего у дороги. Оказалось, что это был один из числа вновь прибывших. «Товарищи мои ушли, а меня оставили, так как я быстро идти не могу», — сказал он. Я взял его под руку, и мы медленно пошли вперёд. Познакомившись с ним, я узнал, что ему 60 лет, что он профессор и по специальности лесовод. С большим трудом он, поддерживаемый мною, переступал с ноги на ногу. Чтобы ободрить его, я сказал, что ему будут предоставлены особые условия жизни, что он будет иметь возможность продолжать свою научную работу. И что же я услышал в ответ? «Я хочу жить, как все».

Эти слова прозвучали для меня приговором. Как огнём, они опалили меня. Я молодой и не хочу жить, как все, а рядом со мной старец со смирением преклоняет голову перед Промыслом Божиим и хочет жить, как все. Какой же я гордец! Мне стало так стыдно и горько за себя, что слёзы потекли из глаз…

Теперь, слава Богу, всё это пережито, и я чувствую себя лучше. Крест свой несу спокойнее. Вера моя окрепла. Дух закалился. Всё, постигшее меня, переживаю как милость Божию. Если бы вернулось прошлое, а настоящее исчезло бы, то я был бы Богом оставленный человек. Наши скорби — наше спасение. Мы всегда были богачами во Христе, а теперь же, родные мои, мы с Божией помощью посеяли и взращиваем отборную пшеницу, и богатство наше, не тлеющее на земле, а вечно пребывающее, неизмеримо умножается. О себе могу сказать, что я был слеп, а теперь прозрел. Был без ног и едва влачился по земле, а стал быстрее лани. Был горбат, уродлив, а стал статен, как юноша. И чем большие скорби посещает меня, тем светлее и легче мой дух. Воистину велик наш Бог!».

3 ноября.

«Родные мои и любимые! В последнем письме Лида грустно пишет о некоторой разобщённости между ней и Ириной. «Где же причина этого?» — задумывается она. Мы возлюбили Христа больше, чем мир, и во Христе обрели новую жизнь. Когда наша любовь ко Христу не омрачается житейскими страстями, тогда мы беспрепятственно плывём вперёд. Когда же она в нас оскудевает, тогда мы начинаем тонуть, и наша жизнь становится безысходной. Та разобщённость, которая смущает Лиду, свидетельствует, что в ней и в Ирине оскудевает любовь ко Господу и усиливается любовь к себе и всему земному. Надо отрешиться от этого пристрастия и быть верной Господу, тогда разобщённость исчезнет.

«Мне казалось, — пишет дальше Лида, — что нам здесь нужно пережить голод и жить в нетопленной комнате, чтобы наша жизнь больше соответствовала вашей». Родные мои, это заблуждение. Бог есть Любовь, и от нас Ему нужны не испытания, а любовь. Когда в нас этой любви нет по причине нашей греховности, тогда Господь нас наказует, и не всех, а тех, кого любит, стремясь наказанием исправить. Он наказует нас подобно тому, как наказывает отец своё любимое дитя. Надо жить роднее и больше любить Господа, тогда испытания не будут нужны. Господь ждёт от нас не жертвы, а милости, то есть любви, смирения, кротости, незлобия. Вот в этих делах и надо «засучивать рукава» почаще».

2 июня 1931 года, находясь в пинюгском лагере, Василий Савельев принял монашеский постриг и имя в честь преподобного Сергия Радонежского. Постриг совершил епископ Леонид (Антощенко), который хорошо знал семью Савельевых. Освобождение из лагеря пришлось на 1934 год, а 9 января 1935 года владыка Леонид на богослужении в одной из московских квартир рукоположил монаха Сергия в иеродиакона, а на следующий день — в иеромонаха.

Как бывший заключённый, отец Сергий не мог находиться в Москве, и ему приходилось жить и работать в разных городах, тайно совершая священническое служение. Родные по возможности следовали за батюшкой. В 1943 году, когда отношение государства к Церкви несколько смягчилось, отец Сергий решается выйти на открытое служение, но документов о его постриге и рукоположении у него не было, а епископ Леонид к тому времени уже умер. Свидетельством его священства стали письма батюшки к родным.

В рождественскую ночь 1977 года за праздничной службой в Покровском храме в московском Медведкове от сердечного приступа скончался его настоятель — архимандрит Сергий (Савельев). У Престола Божия завершилась долгая жизнь, прошедшая в бесчисленных лишениях и испытаниях, жизнь, исполненная любви к Господу и Святой Церкви, отданная на служение людям.

27 сентября 2017 года на средства прихожан в пос. Пинюге был установлен поклонный крест — дань уважения священнослужителям, трудившимся на строительстве железной дороги Пинюг – Сыктывкар. Каждый год 27 сентября будет проходить крестный год, посвящённый памяти духовенства, погибшего за веру.


Подготовили Елена Летовальцева, Наталья Маурина

 
По теме
В Яранске состоялось соборное богослужение с исповедью духовенства Южного благочиния - Яранская епархия 29 марта, в пятницу второй седмицы Великого поста, епископ Яранский и Лузский Паисий возглавил в Успенском кафедральном соборе г. Яранска служение Литургии Преждеосвященных Даров.
Яранская епархия
В Кировской области раскрыта серия краж из церквей в Яранском и Кикнурском районах - ГТРК Вятка В регионе раскрыта серия краж из церквей, часовни и церковной лавки. Сразу в нескольких районах на имущество религиозных организаций посягнул ранее судимый уроженец Пермского края.
ГТРК Вятка
oVYUQzfq4mEasfsffs - Технологический техникум Вчера состоялась экскурсия в Яранскую центральную районную больницу студентов 1 курса специальности «Сестринское дело» Яранского технологического техникума.
Технологический техникум
 Литературный час «Книга выбирает друзей» - Слободская ЦБС 28 марта в  Салтыковской библиотеке   для детей начальных классов был проведен литературный час «Книга выбирает друзей», посвященный Международному дню детской книги.
Слободская ЦБС